Правительство Михаила Фрадкова уходит, оставив многие важные проекты незавершенными. Эксперты уверены, что 80% старого состава вернутся на свои места и будут ожидать нового президента.

Достижения и неудачи правительства Михаила Фрадкова сложно оценить однозначно. С одной стороны, работа была проделана большая, с другой – проводилась она по инерции, и ее значительная часть до сих пор не завершена.

Поэтому эксперты склонны оценивать то время, пока Фрадков был премьер-министром, как довольно спокойное и лишенное потрясений. За одним исключением, которым стала монетизация льгот (знаменитый закон № 122), начавшаяся в 2004 году. Тогда, по замыслу правительства, льготникам заменили их льготы на денежные компенсации, что не понравилось никому, а особенно пенсионерам и, как ни странно, милиционерам.

Доходило до того, что люди выходили с протестами на улицы.

В итоге ответственным за монетизацию «назначили» министра здравоохранения и соцразвития Михаила Зурабова. «Он принял этот имиджевый удар на себя, проект монетизации связан именно с его именем, а для репутации правительства Фрадкова все прошло вполне безболезненно», – поясняет заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин. Кстати, именно Зурабов считается одним из кандидатов «на вылет», то есть, по мнению экспертов, в новом правительстве его уже не будет. Зато касательно монетизации уже успел высказаться спикер Совета федерации Сергей Миронов, который заявил, что сейчас разрабатываются соответствующие поправки в 122-й закон, поскольку он реализуется неудовлетворительно. Миронов заявил, что в свое время в Совете федерации голосовал за принятие этого закона, но сожалеет об этом. Подобные слова еще раз подтверждают, что Михаилу Зурабову еще придется в ближайшее время выслушать много критики в свой адрес.

Не исключено, что, если кому-то и придется отвечать за монетизацию, это будет именно министр соцразвития.

Другим крайне важным проектом, в котором пришлось участвовать Фрадкову, стала административная реформа. Она задумывалась для того, чтобы ограничить вмешательство государства в экономику – например, снизить уровень госрегулирования. Для этого была разработана система саморегулируемых организаций и введено разграничение полномочий между федеральными и местными органами власти. Была изменена структура отраслевого управления – многие министерства были укрупнены, и им были подчинены различные агентства. В результате ряд министров перестали ими быть, возглавив эти агентства.

Далее полномочия этих структур постоянно уточнялись и перетекали от одного ведомства к другому, что порождало массу склок и интриг между чиновниками.

Поэтому и по ряду других причин оценить результаты административной реформы крайне сложно. Однако в целом, по мнению экспертов, система доказала свою эффективность – хотя бы тем, что до сих пор функционирует. Правда, большой заслуги правительства Фрадкова в этом нет. «Административная реформа, по большому счету, дело рук полномочного представителя президента Дмитрия Козака, – объясняет Алексей Макаркин. – При Фрадкове правительство вообще утратило значительную долю своего политического веса, и все ключевые решения принимались администрацией президента».

Тем не менее правительство Фрадкова успело отметиться и собственными проектами. Одним из первых стала реформа жилищно-коммунального хозяйства, которую пыталось провести правительство и которая, правда, не была завершена. В конце 2004 года был принят новый Жилищный кодекс, в который вошли 27 законов. В основном они были направлены на привлечение бизнеса в сферу ЖКХ (прежде всего электро- и водоснабжающих компаний) и развитие рынка жилищного строительства, в частности ипотеки. Однако оказалось, что бизнесменам работать в секторе ЖКХ невыгодно, а ипотека, по словам экспертов, привела к значительному подорожанию на рынке недвижимости.

Сейчас ипотеку могут себе позволить лишь порядка 15% россиян, и потому здесь реформа практически ничего не дала.

Одним из наиболее заметных, буквально потрясших всю Россию законов правительства Фрадкова стал федеральный закон № 102, более известный как введение ЕГАИС (единая государственная автоматизированная информационная система учета алкоголя). Вступивший в силу 1 января прошлого года закон о ЕГАИС подразумевал снабжение каждой бутылки алкоголя штрих-кодом, содержащим информацию о производителе, виде и наименовании продукции. Эта информация должна была содержаться в общенациональной базе данных, что теоретически облегчило бы проверку любой отдельно взятой бутылки в любой точке России. Однако из-за нехватки акцизных марок и несогласованных действий правительства в стране разразился настоящий алкогольный кризис. До середины лета была приостановлена работа оптовиков, кроме того, фактически был прекращен импорт алкоголя.

Результатом стал дефицит алкогольной продукции, наблюдавшийся вплоть до осени 2006 года.

Большую полемику вызвало и введение в школах единого государственного экзамена (ЕГЭ), который, по идее, должен проводиться в виде теста. ЕГЭ должен быть введен в 2009 году, однако споры вокруг новшества не утихают. Дело в том, что эксперименты, которые проводились, чтобы проверить ЕГЭ на практике, в большинстве своем провалились. Многие вопросы в тесте сформулированы некорректно – так, что не позволяют дать однозначно правильный ответ.

Это, по мнению ряда специалистов, да и простых граждан, способствует развитию у школьников так называемого «кроссвордного мышления», когда ответ просто отгадывается.

Не осталось правительство в стороне и от национальных проектов. Однако они стали быстро ассоциироваться не с Фрадковым, а с так называемыми преемниками – Сергеем Ивановым и Дмитрием Медведевым. Формально они в статусе первых вице-премьеров должны были подчиняться Фрадкову, однако давно уже стали играть собственные политические роли.

Эксперты говорят, что многие проекты фрадковского правительства так и остались незавершенными. Более того, сейчас сложно оценить, имеет ли смысл их завершать вообще. «Все реформы правительства Фрадкова находятся в переходном, подвешенном режиме, – поясняет эксперт Московского центра Карнеги Алексей Сидоренко. – И однозначно оценить их весьма трудно».

Между тем Сидоренко полагает, что около 80% нынешнего состава правительства вернется на свои места.

«В целом же отставка правительства носит частичный, выборочный характер, – говорит политолог. – Происходят предвыборные перестановки, и, следуя аппаратной логике, чтобы не обидеть ряд чиновников, которых планируется убрать, в отставку отправляется все правительство. Просто затем основная часть старого состава вернется на свои прежние места, а определенным людям в правительстве места уже не достанется».